Что ожидает белорусско-украинские отношения? В чем Беларусь является примером для Украины? Чему нам поучиться у южных соседей? И будет ли когда-нибудь реализован проект конфедеративного государства, в составе которого могут оказаться Беларусь и Украина? Герой большого эксклюзивного интервью для «БелГазеты» – пожалуй, самый известный и уважаемый промышленник Украины, бывший премьер-министр и нынешний глава Украинского союза промышленников и предпринимателей Анатолий Кинах.
Справка «БелГазеты». Анатолий Кинах – украинский политический и государственный деятель, глава Украинского союза промышленников и предпринимателей (УСПП) с 1997г., народный депутат Украины 1, 3, 4, 5, 6 и 7 созывов, министр экономики (2007), секретарь Совета национальной безопасности и обороны (СНБОУ, 2005-2006), премьер-министр Украины (2001-2002). Анатолий Кинах – неформальный глава влиятельного «промышленного лобби» в руководстве Украины; специалист, причастный к разработке всех концепций промышленного и экономического развития страны.
– Вы как-то сказали, что Украине стоило бы что-то перенять из белорусского опыта. Что именно вы имели в виду?
– В первую очередь опыт реализации промышленной индустриальной политики. Эта проблема для Украины крайне актуальна. К сожалению, страна находится в очень жестком тренде деиндустриализации. Наша экономика все в большей степени приобретает сырьевой характер. Очень наглядно это видно по структуре экспорта, в котором около 70% – это сырье: сырье агропромышленного комплекса, горно-металлургического, полуфабрикаты.
Доля продукции с высокой добавленной стоимостью – научно-технической, интеллектуальной, инновационной – в нашем экспорте упала до 3-4%. И это – наглядный показатель глубочайшего системного кризиса, в котором находятся такие важнейшие отрасли, как ракетно-промышленный комплекс, авиастроение, транспортное машиностроение, сельхозмашиностроение, в т.ч. энергетическое, и т.д.
В этом плане Беларусь смогла сохранить важнейшие направления своей промышленности, несмотря на сложнейшие этапы развития как независимого государства, разрыва кооперационных связей после распада Советского Союза, ужесточения конкуренции на внешних рынках. Не буду даже говорить высоким штилем о Бел-АЗе, который занимает, по нашим данным, уже около 30% на мировом рынке большегрузных автомобилей. Сельхозмашиностроение – аналогично. И этот перечень можно продолжить.
Вот в этом плане нам было бы очень важно учитывать белорусский опыт. Тем более результаты достигнуты не за один год. Этому предшествовала очень серьезная работа, включая банковскую систему, налоговую систему, государственные программы, реструктуризацию предприятий и т.д. Сегодня Беларусь поставляет в Украину в значительной степени продукцию переработанную, с высокой добавленной стоимостью. Это опять же и автобусы, и сельхозмашиностроение, и калийные удобрения как переработанный продукт, и многое другое. Украина же поставляет в Беларусь в основном сырье.
И это – наглядный пример рисков, потому что сырьевая экономика никогда не была способна создать необходимое количество рабочих мест для жизни людей. То, что Украина сегодня превращается в сырьевой придаток развитого мира в системе мирового разделения труда, приводит не только к потере качественных показателей, но и к потере самого ценного, что есть в каждой стране, – трудового потенциала. Беспрецедентно высокие темпы трудовой миграции (а по нашим данным, сегодня от семи до девяти миллионов украинцев вынуждены искать работу за рубежом), это уже реакция на то, что экономика приобретает общесырьевой характер.
– А что могла бы перенять Беларусь у Украины?
– Опыт, связанный с развитием малого и среднего бизнеса. И для Беларуси, и для Украины это не только экономические показатели, это очень важная задача, от которой зависит и формирование среднего класса. Среднего класса как дееспособного, который может цивилизованными методами защищать свои права.
Средний класс – основа стабильности и развития во всем мире. Если брать Украину, то, по нашей статистике (мы считаем, что эта цифра несколько завышена), к среднему классу причисляют себя максимум 15% украинцев. В Польше – более 40%, во Франции – более 70%. И там, где есть мощный платежеспособный средний класс, всегда меньше зависимость от колебаний мировой конъюнктуры. Потому что если даже складывается сложная ситуация на мировых рынках, то за счет платежеспособного внутреннего рынка и платежеспособного среднего класса государство всегда выходит из ситуации с меньшими потерями.
И мы на себе это очень болезненно чувствуем. Если, например, в 2014-2015гг. мы потеряли почти 17% своего ВВП в связи с рядом проблем, то Польша, наш сосед, развивалась и имела очень неплохой прирост в 3-4%, и это был один из самых высоких темпов развития в рамках Европейского союза. Аналогичная ситуация была в 2007-2008гг., когда мы потеряли 14-15% ВВП в связи с мировым финансовым кризисом. Польша в этот же период имела плюсовые значения роста экономики – как раз за счет платежеспособного среднего класса.
Вот в этом плане Беларусь должна была бы перенять некоторый опыт, потому что мы считаем, что где-то она задерживается на определенные циклы в развитии именно частного предпринимательства, малого и среднего бизнеса, а также в формировании соответствующих структур финансового, банковского, налогового, регуляторного толка. Особенно учитывая, что Беларусь по структуре своей экономики крайне зависит от российского рынка – почти 50% товарооборота. Хотя идет по нарастающей и торговля с ЕС, тем не менее в этом плане нужна диверсификация.
– Насколько разными путями пошли Беларусь и Украина после распада СССР? Почему так случилось?
– Масштабы. В Украине в 1991г. официальная перепись зафиксировала 51,4 млн населения. Огромная страна с достаточно мощной развитой экономикой. Мы были на пятом или шестом месте в Европе как отдельная республика. Но при этом Украина выпускала в тот момент только где-то 25% конечного продукта. Остальные 75% были связаны с кооперацией в масштабах всего Советского Союза. У нас была очень малая доля конечного продукта, мы были жестко связаны с кооперацией.
Плюс сама структура. Максимум до 30% это была промышленность т.н. группы Б, которая работала на потребительский рынок. А процентов 70-75 это была базовая промышленность, военно-промышленный комплекс, а потому она на себе очень болезненно почувствовала разрыв кооперационных связей и развал Советского Союза.
Левобережная же Украина была исторически под влиянием Российской империи. У нас очень сложная конфигурация государства. В этом отношении процессы протекают более сложно. Я так думаю, что одна из причин сегодняшних – а Украина сегодня, к сожалению, уступает Беларуси по многим параметрам, особенно социальным стандартам, хотя в Беларуси хватает и своих проблем – не была отстроена «вертикаль» государственной власти с точки зрения эффективности институтов власти как таковых. И вот в этом наши главные отличия – начиная от масштаба проблем и сложнейшей политической конфигурации независимой Украины. Хотя определенное время, особенно до начала 2000-х, я лично на многих переговорах приводил в пример Украину как государство, которое сумело сохранить межконфессиональный мир. У нас не было национальных конфликтов. Т.е. Украина была страной, которая на фоне тех событий, в т.ч. с кровавыми трагедиями, которые происходили на постсоветском пространстве и частично на Балканах, демонстрировала себя как государство толерантное, способное мирным, консолидированным путем решать свои внутренние проблемы. К сожалению, потом пошли другие этапы, и сейчас Украине такие примеры приводить все сложнее.
– В последнее время много говорят о возможном белорусско-украинском геополитическом союзе, содружестве, опять же, никто не сбрасывал со счетов идею «Междуморья». По-вашему, насколько это все реально?
– Я не говорю о какой-то интеграционной модели, которая связана с такими элементами, как союзы, конфедерации и т.д. Речь идет о том, что Богом и природой мы соседи, мы рядом, исходя из чего будущие поколения должны искать пути формирования общих интересов, условий для сотрудничества, доверия и симпатии наших двух народов. Это все есть, но это, безусловно, тот факт, с которым надо работать. И в этом контексте я уверен, что Украина и Беларусь имеют огромный потенциал сотрудничества.
Мы видим это даже в последнее непростое время: динамично растет наш товарооборот. Украина сегодня по объему товарооборота и торгово-экономического сотрудничества – третий партнер Беларуси после России и ЕС. Украина занимает около 7% в общем товарообороте Беларуси. Это хорошие цифры. Если взять даже 2018г., то наш товарооборот уже приблизился к шести миллиардам. Есть документ, который был подписан на межгосударственном уровне в прошлом году и предусматривает рост где-то до восьми миллиардов в 2019г. В 2003г. эта цифра была $1 млрд, а в 2015-м – уже $3,5 млрд. Но я уверен, это еще не весь потенциал, так что интеграционные связи и создание благоприятных условий имеют очень большую перспективу.
В политическом же отношении говорить очень сложно. Украина подписала соглашение об ассоциации с ЕС, и вектор евроинтеграции для нас является необратимым при всех коллизиях. И речь идет не о дате вступления, а о формировании на украинской земле современных европейских, международных стандартов, начиная от условий ведения бизнеса, верховенства права, равноправной конкуренции. Я уверен, что то же самое актуально и для Беларуси независимо от ее отношений с ЕС, с Россией или Украиной. Вот в этом плане мы также могли бы объединять усилия.
И Беларусь могла бы с учетом сотрудничества с Украиной или через Украину более эффективно продвигать свои интересы в ЕС. Это будет форма торгово-экономического или инвестиционного сотрудничества, безусловно, с участием и других государств. Например, Литвы. Можно вспомнить транспортный коридор «Викинг», «Междуморье» и т.д. Это очень интересные, потенциально серьезные проекты, над которыми, я уверен, мы будем работать с Беларусью и дальше.